Банки сдают позиции

Еще не так давно банковский бизнес называли «кровеносной системой экономики». Однако сегодня современные финансовые технологии постепенно отвоевывают у традиционных банков долю рынка

Денис Лавникевич, специально для «Дела»

Недавно был опубликован новый доклад Всемирного экономического форума (ВЭФ) о состоянии конкурентоспособности в мире (Global Competitiveness Report 2017–2018). В нем приводятся такие цифры: за 10 лет после финансового кризиса центральные банки закачали в мировую экономику примерно $14 трлн ликвидности. То есть для того, чтобы запустить мотор экономического роста, предоставить бизнесу деньги для развития и покупки новых технологий, а попутно очистить экономику от «токсичных» активов, правительства увеличили долги на триллионы долларов.

Предполагалось, что такое «стимулирование вливанием» поможет экономике, но этого не произошло. В частности в новом докладе ВЭФ говорится следующее: «Финансовый сектор остается уязвимым. Индикаторы глобальной конкурентоспособности по надежности банков не вышли на докризисный уровень. Появились новые источники уязвимости, как, например, рост частного долга в развивающихся экономиках, рост нерегулируемых рынков капитала. Сегодня у правительств есть меньшая свобода маневра, чем 10 лет назад, чтобы справиться с очередным кризисом».

Получается, что финансовый сектор в целом от этих вливаний ничего не получил. Куда же ушли средства? В топ-30 банков мира. Если в 2006-м у них было активов на $30 трлн, то сегодня?— на $43?трлн, и концентрация банковского бизнеса продолжает увеличиваться в США, Китае и в целом ряде европейских стран. Первая тридцатка — это те самые банки, которые считаются «слишком большими, чтобы обанкротиться», потому что их банкротство повлечет за собой слишком сильные социальные потрясения, чтобы государство могло это допустить. А значит, центробанки ведущих стран и дальше будут печатать деньги и отдавать их крупнейшим банкам, тем самым защищая их от банкротства и воздействия рыночных сил.

В результате самые большие и успешные банки богатеют и растут не потому, что эффективно работают и выигрывают в честной конкурентной борьбе, а потому, что они стали элементом обеспечения экономического роста в государстве. И здесь мы поневоле переходим к темам, которые сами банкиры стараются поднимать как можно реже — к ссудному проценту и к механизмам перераспределения мирового богатства. Здесь где-то в глубине, в самой основе всего, лежит идея совершенной конкуренции. Суть ее проста: все участники рынка имеют равные права. Так, например, в производственной цепочке, от сырья до готового изделия, прибыль от продажи этого изделия распределяется равномерно. Потому что если у кого-то возникнет преимущество, туда сразу устремятся предприниматели, именно в этом звене конкуренция вырастет и прибыль по цепочке уравняется. Увы, в реальном мире в финансовой системе не просто нет, но и не может быть совершенной конкуренции. Через контроль над предложением кредита эта система влияет на его стоимость и, тем самым, создает конкурентные преимущества — достаточно сравнить условия кредитования производства в Беларуси и в Евросоюзе или США.

Так банки формируют финансовую инфраструктуру, которая оказывает влияние на стоимость производства. Заодно финансовая система стимулирует конечный спрос, причем совершенно по-разному в различных секторах экономики. Масштаб этого влияния настолько велик, что сегодня уже можно смело говорить, что себестоимость и прибыль производства практически во всех отраслях определяются именно финансовыми технологиями.

Но при этом, будучи одним из главных источников финансирования для государства, финансовая система перераспределяет прибыль, образующуюся в экономике, в свою пользу. Так, доля финансового сектора в прибыли в США выросла с менее 10% в довоенный период до более 50% в наши дни.

Заплатить за потребителя

Банковская система контролирует производственную цепочку, кредитуя не только производителей и торговцев, но и конечных потребителей. В США частный спрос завышен относительно реально располагаемых доходов на 20–25%, то есть примерно на $3 трлн в год. Частично эта величина получается за счет бюджетного стимулирования, частично — за счет кредитования физических лиц. И это существенно меняет структуру нормального, естественного спроса. Получается, что использование финансовой системы для стимулирования частного спроса привело к двум принципиальным эффектам. Во-первых, реальный сектор экономики стал практически полностью управляем со стороны финансового рынка (в том числе в части перераспределения прибыли). Во-вторых, принци­пиально изменилась структура себестоимости производства, что при спаде спроса вызовет серьезные проблемы во всех технологических цепочках.

Банковская система очень усложнила производственную цепочку, создав систему переплетенных вертикальных и горизонтальных связей с высоким уровнем разделения труда. Эта система и является источником повышения себестоимости производства. По мере сокращения спроса она неминуемо разрушается, создавая дополнительные факторы изменения структуры экономики.

И здесь мы переходим к фактору ссудного процента, который впервые упоминается еще в Ветхом Завете: «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всем, что делается руками твоими…» [Втор.23:19,20], а также: «Кто… в рост дает, и берет лихву; то будет ли он жив? Нет, он не будет жив. Кто делает все такие мерзости, тот непременно умрет, кровь его будет на нём» [Иез.18:13].

Получается, для нашей банковской системы все мы — те самые «иноземцы». Не только простые граждане, но и предприятия реального сектора. Причем прибыль финансовая система получает двумя путями: через ссудные проценты и через эмиссию необеспеченных денег. Эти пути отрицательно влияют на экономику, увеличивая издержки реального сектора. Недополучение прибыли реальным сектором и гражданами приводит к потере стимулов трудиться и ведет к росту напряженности в обществе.

При этом рост банковского сектора значительно опережает рост экономики. Но так быть не должно, поскольку деньги, которыми оперируют банки, вторичны по отношению к объему реального сектора. Кредиты всего лишь перераспределяют имеющиеся ресурсы. И если кредитов выдается больше, чем имеется ресурсов, то мы наблюдаем неоправданный рост цен.

Банк не как бизнес

В макроэкономике существует понятие банковского мультипликатора: банки умножают деньги, которые выпускает (печатает) правительство. Деньги от правительства получают компании и люди, они несут их в банки, кладут на счета, считая их своими. Но банки тоже считают эти деньги своими. Это пассив их баланса. Они кредитуют этими деньгами других людей и компании, которые, в свою очередь, размещают их на счета в те же банки. Получив новые пассивы, банки снова кредитуют и снова получают деньги на счета. Цикл повторяется многократно, и из одного напечатанного доллара получается пять, десять, двадцать — в зависимости от финансовых регуляций. Это называется банковским мультипликатором.

В результате сегодняшние банки обросли сложными инструментами, развитой межбанковской инфраструктурой и многочисленными этажами работников, сводящих таблички, печатающих справки, рисующих отчеты. Банки построили виртуальную экономику внутри самих себя. Многие даже поверили, что это и есть реальная экономика.

Что вместо?

Многие экономисты, включая нашего соотечественника Ярослава Романчука, выступают за возвращение к золоту как к платежному средству. Золото преодолеет любую инфляцию и девальвацию, а попутно лишит финансовую элиту эмиссионных сверхприбылей.

Между тем, еще в XIX веке у ведущих стран мира все 100% билетов государственных банков были обеспечены золотом. Золота было даже больше, чем бумажных денег. Банки были стабильны, цены тоже. Шел здоровый рост экономики.

Но сегодня вновь привязать национальные валюты к золоту уже не получится — для этого нет условий. Хотя золото остается хорошим обменным и накопительным средством в сегодняшних реалиях, когда нет полноценного государственного регулирования денежной массы. В дальнейшем рост экономик и населения, а также возобновление расчетов через золото будет только увеличивать спрос на него и, соответственно, цену. Впрочем, современные технологии неожиданно дали нам новое платежное средство — криптовалюты. Не случайно главную из них — биткойн — называют «цифровым золотом». Сегодня большинство экспертов сходится во мнении, что технология блокчейн готовит банкам волну вырождения. Отнимая у правительств монополию на печатание денег, а у банков — на их учет и хранение, блокчейн в корне трансформирует нынешнюю финансовую систему. Нет, банки не перестанут существовать как институт. Но едва ли они продолжат называть себя локомотивом экономики, будут престижным местом работы или источником уникальных предпринимательских возможностей.

Впрочем, не только быстро развивающаяся технология блокчейн лишает традиционный банковский бизнес статуса ключевого сектора экономики, но и бурно развивающийся финтех — стартапы, которые реализуют традиционные банковские услуги через современные информационные технологии.

Сегодня во многом благодаря Интернету постепенно отпадает необходимость в банковских отделениях с их дорогой арендой и многочисленным персоналом. Грядут и другие изменения: новые интернет-технологии, помноженные на технологию «больших данных», заберут у банков кредитный бизнес. До сих пор казалось, что основной банковский бизнес — это кредиты. Но с развитием так называемого социального капитала потребность в банковском кредите стремительно исчезает. В реальном мире, чтобы кредитоваться, банки больше не нужны.

Все большую популярность набирает директлендинг — это когда бизнесы привлекают зай­мы напрямую у инвесторов, на специализированных интернет-площадках. Это работает уже сегодня. Несмотря на то, что такие деньги дороже, они быстрее, проще и понятнее. Последнее особенно важно. Например, торгующая одеждой компания привлекает деньги в оборотный капитал для закупки сезонных коллекций. Если она получает средства на несколько недель позже (для банков это не срок!), она теряет существенно больше, чем несколько процентов годовых.

До развития интернет-систем социального капитала альтернативы банкам практически не было: либо брать взаймы у друзей-знакомых, либо нырять в банковскую пучину. Теперь современной компании проще собрать деньги, проведя раунд на собственной инвестиционной площадке. И это только начало: за «пионерами» обязательно потянутся остальные бизнесы — в директлендинг, краудфандинг, краудинвестинг, ICO и в другие формы внебанковского финансирования.