9.5% (28.06.2023);
Россия движется от рецессии к кризису. Как проблемы восточной соседки скажутся на экономике Беларуси?
Александр Обухович, специально для «Дела»
Пресса пестрит пессимистическими прогнозами для экономики России. Само российское руководство бодрится, но заметна его неуверенность в адекватности принимаемых экономических решений. Да и большинство аналитиков крайне скептически оценивают антикризисные меры российского правительства. При этом практически все − и либералы, и государственники, и кейнсианцы, и монетаристы согласны в одном: надвигающийся кризис принципиально отличается от кризиса 2009 года.
А ведь для нас Россия – единственный «свет в окошке». Это почти все поставки сырья, материалов, энергоносителей, экспорт, а также банковские ресурсы. Стоит помнить и о зависимости в области обороны и национальной безопасности. Кроме того, Россия − «кредитор последней надежды» для нашего правительства.
Поэтому в условиях тесной зависимости в рамках Таможенного союза (ТС) и Единого экономического пространства (ЕЭП) возможность выбора той или иной экономической политики для нашей страны весьма ограничена. Проще говоря, нам придется подстраиваться под процессы в российской экономике.
Поэтому прогноз экономического развития России и масштаб кризиса ее экономики имеют для нас судьбоносное значение. Прекрасная иллюстрация тому – последствия декабрьской девальвации российского рубля для белорусской экономики. Как же будет влиять на нас российский кризис?
Нерешенные проблемы
Очевидно, что нынешние проблемы России непропорциональны размеру шока для экономики от падения цен на нефть. Да и не могло снижение цен на «черное золото» так быстро ударить по валютному курсу и экономике в целом. Что же произошло?
По мнению американского экономиста Пола Кругмана, кризис, с которым сталкивается сегодня Россия, – это результат проблем, возникающих у экономик, ставших уязвимыми в результате крупномасштабных заимствований из-за рубежа. Еще одну причину кризиса он видит в выводе российскими олигархами ресурсов за рубеж. Учитывая эти факторы, падение цен на нефть и западные санкции стали лишь «спусковым крючком» для дестабилизации экономики.
Что же все-таки стало решающим фактором для появления экономических проблем в наших государствах? Здесь стоит обратить внимание на два обстоятельства.
Во-первых, кризис поразил практически одновременно экономики России, Украины и Беларуси. Начиная с 2009 года обрабатывающая промышленность всех этих стран быстро теряет конкурентоспособность и рынки.
Во-вторых, сегодня острота мирового кризиса перепроизводства в значительной степени притуплена. И мировая экономика демонстрирует неплохие темпы роста (более 3%), в ряде стран этот показатель выше 5% в год. Но, похоже, что это только временный «отскок», и новая волна кризиса придет чуть позже, поскольку перепроизводство не преодолено.
В чем же тогда дело? Конечно, наш белорусский кризис – это кризис краха «белорусской модели» и очевидной неспособности власти выстроить адекватную ситуации систему управления. Но и в России санкции и падение цен на нефть лишь усугубили кризис, который уже … был. Причем попытки «залить» кризис деньгами по примеру западных стран в 2009 году, только стимулировали инфляцию, но проблем не разрешили. В Украине разрушительное воздействие «майданов» и войны также шло параллельно развивающемуся кризису.
Конечно, экономическое положение каждой страны постсоветского пространства во многом зависит от состояния экономики России. При этом, их экономики слишком малы, чтобы оказывать хотя бы заметное влияние на российскую. И последствия российского кризиса переплетаются с кризисом собственным... Как, например, это происходит сегодня в Беларуси.
Общим для трех славянских государств является сохранение у них советской структуры экономик. Поэтому общий кризис России, Украины и Беларуси – это кризис структур их экономик, застрявших в 60-х годах прошлого века и не способных обеспечить конкурентоспособность.
Причем, если в Беларуси ресурсы, «вытянутые» из реального сектора, направлялись на потребление, строительство, в социальную сферу, то в России и Украине накопления изымались частником, в том числе и для вывода за рубеж, покупки предметов роскоши и недвижимости за границей. Если для предприятий Беларуси характерно наличие большого количества неработающего оборудования 70-х годов выпуска, то в России и в Украине такое оборудование давно сдано в металлолом.
Кто виноват?
Примером действий Кремля, обостривших ход кризиса на постсоветском пространстве, явилось повышение зарплат в России в 4 раза без малейших на то экономических оснований в период с 2003 по 2010 годы.
Анализируя экономическое содержание зарплат в 2010 г., российский экономический эксперт Александр Владиславлев пришел к выводу, что лишь около трети их основаны на производстве, еще треть − на природной ренте, остаток – на банальном недофинансировании, то есть, недозаложенной амортизации. Получается, что из-за повышения зарплат «проедание» советского наследства было резко активизировано.
Изначально предполагалось, что увеличение заработной платы вкупе с обильным финансированием госпрограмм создадут спрос, который вызовет рост производства. Однако на столь внезапно созданный спрос «набросились» западные, корейские и китайские фирмы.
Если бы не мировой кризис – может быть, они бы действовали не так активно. Но тут еще Россия вступила в ВТО… Конкурировать на старой технической базе российские предприятия не могут. Получается, что для них внутренний рынок не расширился, а сузился.
В России декабрьский обвал рубля технически выглядит вполне оправданным. Вытеснен лишний для экономики (и опасный) внешний спекулятивный капитал. В условиях падения цен на нефть и объемов природной ренты зарплаты приближены к реально возможным. На внутреннем рынке формируется новая реальность. Другое дело, что социальные последствия этих действий пока не ясны. И никто не знает, что делать с кризисом. Только монетарных методов для его преодоления явно недостаточно.
Для других постсоветских стран принципиальным является вопрос: насколько далеко готова идти Россия в противостоянии с Западом, пытающимся через деиндустриализацию исключить ее влияние на мировые процессы. Если завтра ЕС отменит санкции, захочет ли Россия снять свои ограничения по сельхозпродукции? А если снимет – что делать с валом импорта, который сметет местных производителей?
Что делать?
Валютный союз и согласованная экономическая политика, конечно, нужны странам ЕЭП… Как говорится, не завтра, а уже вчера. Да, это будет другая экономическая среда, отличная от докризисной, которая должна непрерывно мониториться и корректироваться. Но без ее формирования и поддержания по крайней мере 5-7 лет почти всякие инвестиции выглядят рискованными.
И следует, наконец, признать: кредитно-денежная политика вторична. Она лишь должна обеспечивать развитие экономики в желаемом направлении. Если «давить» инфляцию только монетарными методами, то одновременно «сдавливается» и производство. А это – слишком дорогая цена.
Так или иначе, в рамках ЕЭП невозможно обойтись без формирования единой экономической стратегии и промышленной политики. Отжившая, еще советская, структура экономики разрушается. И это – необратимо. Но будет ли создано на ее месте другая структура, способная обеспечить конкурентоспособность экономики, или Россия действительно станет «большой бензоколонкой», а другие постсоветские страны еще больше «увязнут» в деградации? Решение надо искать сейчас.
Полный вариант статьи читайте в номере журнала "Дело", главная тема которого "Финансовые услуги. Инвестиции"