Конец нефтяной эпохи?

Сегодня нефть теряет свою функцию в качестве топлива, но при этом возрастает ее ценность как уникального сырья для химической промышленности. В ближайшие годы сверхдоходы получит тот, кто сможет наладить высокотехнологичную переработку «черного золота»

Денис Лавникевич, специально для «Дела»

На пороге кризиса нефтедобычи

Цены на нефть упали еще и потому, что мировая энергетика все усерднее ищет способы обходиться без ископаемых углеводородов. Такие способы она ищет давно, но только в последнее время разработки в этой сфере стали по-настоящему конкурентоспособными и экономически эффективными – от ветроэнергетики и солнечных панелей с высоким КПД до биогазовых установок и биотоплива. Не стоит забывать и о менее экзотических технологиях, вроде гидроэнергетики и АЭС. Наконец, и автомобили быстро учатся обходиться без продуктов крекинга нефти.

Еще вчера мы не придавали всему перечисленному большого значения, но сегодня отворачиваться от происходящего уже невозможно. Хотя бы потому, что сегодня страны и корпорации все меньше средств вкладывают в геологоразведку, что в перспективе грозит снижением доступных запасов, а также дефицитом нефти на рынке. Количество открытых нефтяных месторождений в прошлом году упало до минимума за последние 70 лет, как пишет Bloomberg со ссылкой на исследование консалтингового агентства WoodMackenzie. По утверждениям экспертов, если не работать над приростом мировых запасов нефти, она может закончиться уже к концу века.

Цифры таковы: за 2015 год было обнаружено лишь 2,7 млрд баррелей нефти, т.е. около одной десятой от среднегодовой разведки в 60-е годы ХХ века и меньше всего с 1947 года. А по итогам 2016-го может быть открыто еще меньше, как предупреждает WoodMackenzie. В 2016 году по всему миру было в общей сложности пробурено 209 новых скважин, тогда как в прошлом году их число достигало 680, а в 2014-м – 1167. С 1960-х годов эта цифра составляла примерно 1,5 тыс. бурений в год. Сами нефтяные гиганты сократили расходы на разведку со $100 млрд в 2014 году до $40 млрд в 2016-м. Судя по всему, примерно на этом же уровне инвестиции в разведку останутся до 2018 года.

«В прошлом году компании – лидеры мирового рынка − были вынуждены закрыть проекты по геологоразведке общей стоимостью примерно $400 млрд, – утверждает эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев. – За первое полугодие 2016 года эта цифра превысила $200 млрд».

По его словам, весьма показательно закрытие проектов американскойExxonMobil и саудовских проектов на шельфе Красного моря. Но наиболее наглядным стал отказ Shell от разработки шельфа Аляски (проект оценивался в $7 млрд), чего британо-нидерландская компания долго добивалась.

Снижение темпов открытия новых месторождений явно связано не только с макроэкономическими условиями и падением цены за баррель, ведь большинство нефтеносных территорий в мире уже разведаны.Фактически остаются только резервные территории на шельфе и в труднодоступных регионах. В мире их немного:например, в России – это территория Восточной Сибири, глубокие горизонты в Западной, арктический шельф. Представитель норвежской консалтинговой компании RystadEnergy AS Нилс-Хенрик Бьюрструм предупреждает, что сложившаяся ситуация в перспективе существенно скажется на предложении на рынке углеводородов, особенно нефти.

В презентации вице-президента «Лукойла» по геологоразведке и добыче Ильи Мандрика, опубликованной в апреле нынешнего года, приводятся данные, согласно которым активные запасы компании выработаны на 68% и составляют 1,077 млрд т нефти, в то время как трудноизвлекаемые запасы (высоковязкая нефть и нефть из коллекторов с низкой проницаемостью) выработаны только на 38% и составляют 1,775 млрд т.

На фоне быстро развивающейся альтернативной энергетики это означает одно: нефть теряет свою роль дешевого источника энергии. Значит, теперь ей предстоит расти в цене уже как сырью для химической промышленности.

Нефтепереработка в постиндустриальном мире

Сам тот факт, что в структуре мировых запасов углеводородов нарастает доля трудноизвлекаемых запасов (на сегодняшний день таковых более 60% разведанных запасов), заставляет задуматься о том, что оставшуюся доступную нам нефть было бы намного разумнее использовать не как топливо (точнее, исходный материал для производства топлива), а как ценное сырье для химической промышленности. Благо при разумном подходе и достаточных усилиях рентабельность нефтехимических предприятий может быть более высокой, чем у классических НПЗ.

И здесь мы уже можем говорить о переходе к постиндустриальной модели экономики применительно к нефтяной отрасли. С точки зрения экономистов, простая добыча нефти с ее продажей за рубеж – это феодальный тип экономики. Переработка нефти в бензины и дизтопливо (плюс сопутствующие продукты) – индустриальный тип экономики, квинтэссенция прогресса в ХХ веке. Высокотехнологичная переработка нефти с получением сложных химических компонентов с высокой добавленной стоимостью – это постиндустриальная экономика, ХХI век. Так же, впрочем, как и по-настоящему глубокая переработка нефти с более высоким, чем обычно, выходом высокооктановых компонентов.

Сегодня в Беларуси отечественные НПЗ играют столь значимую роль в экономике страны по нескольким причинам. Это удачное географическое расположение Беларуси между нефтеносной Россией и потребителями нефтепродуктов в Европе, сами НПЗ огромной мощности, доставшиеся в наследство от СССР, а также политически обусловленная возможность получать от России нефть без таможенных пошлин. Жаль только, что это не вечно. НПЗ устаревают, несмотря на все модернизации, спрос на продукты крекинга нефти в Европе падает, а политические договоренности с Россией и вовсе нестабильны, свидетельство чему – сложные переговоры о цене на газ и связанные с ними ограничения на поставки нефти.

В этой ситуации самое перспективное направление развития – внедрять самые современные технологии нефтепереработки, позволяющие перевести количество в качество, т.е. выигрывать не за счет объемов переработанного нефтяного сырья, а за счет высокой стоимости полученных нефтепродуктов.

Пример подобного развития – организация переработки гудронов в дизельное и бензиновое топливо. При использовании современных технологий из тонны гудрона может получиться 55% дизельного топлива, 12,5% бензина или 7% реактивного топлива. Глубина нефтепереработки может достигнуть 96%.

Здесь, конечно, не обойтись без использования совершенно новых материалов и технологий. Неслучайно в перечень приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в Российской Федерации включены такие, как «Катализ наносенсорныминаночастицами благородных металлов в процессах нефтепереработки, экологии и энергосбережения» и «Технологии каталитического синтеза углеродных наноматериалов – нановолокон, нанонитей, нанотрубок из доступного углеводородного сырья».

Здесь, правда, Беларусь, как и почти все постсоветские страны, сталкивается с такой проблемой: в нефтеперерабатывающей отрасли подавляющее большинство крупных компаний – государственные или с большим государственным участием. Это означает, что они нечувствительны к инновациям: у них другие приоритеты. Им важно, чтобы их не обвинили в использовании «неправильных» технологий, рискованных финансовых операциях (а новые технологии – это всегда риск). Они пытаются сохранить свою работу, а не продвинуться вперед, потому что у них нет взгляда на дальние перспективы. Такое присутствие госкорпораций, с одной стороны, облегчает жизнь, потому что позволяет использовать административный ресурс, но с другой – ухудшает положение, потому что они всеми силами будут сопротивляться инновациям: это их внутреннее, изначально заложенное противоречие. Задача правительства в этой ситуации – сделать так, чтобы нефтеперерабатывающие гиганты были сами напрямую заинтересованы в переменах по постиндустриальной модели.

С точки зрения технологий

Все мы со школы помним слова Дмитрия Менделеева о том, что «использовать нефть как топливо – то же самое, что топить печь ассигнациями». Нефтепереработка в Беларуси на сегодняшний день – одна из ключевых отраслей промышленности. Тем не менее, даженесмотря на проведенные модернизации, белорусским предприятиям свойственен довольно низкий уровень конверсии нефтяного сырья в более ценные продукты переработки. Так, ОАО «Мозырский нефтеперерабатывающий завод» только в 2014 году довело глубину переработки нефти до 74%, что стало максимальным показателем в истории предприятия, тогда как уровень современных зарубежных НПЗ – 85-95%. Отставание отрасли от развитых стран связано прежде всего с крайне невысокой долей вторичных процессов – около 20% (на европейских НПЗ – 45-50%, в США – 55%).Чтобы преодолеть это отставание, предстоит провести новую модернизацию НПЗ, чтобы углубить переработку нефти, хотя бы потому, что сегодня в Европе (куда идут основные поставки белорусских нефтепродуктов) стараниями экологов быстро сокращается рыночная ниша для производителей мазута за счет увеличения доли компонентов, произведенных из альтернативного и возобновляемого сырья.

Сегодня технологии процессов каталитического крекинга развиваются в сторону переработки утяжеленного нефтяного сырья и его остатков, совмещения топливного и нефтехимического вариантов (производство бензина, дизельного топлива, пропилена) и сокращения контакта сырья и катализатора. Большой интерес представляют разработки  технологии микросферических катализаторов крекинга, в том числе с минимальным содержанием редкоземельных элементов; добавок в катализаторы крекинга, в том числе оксидов редкоземельных элементов, для увеличения выхода олефинов и повышения октанового числа, связывания оксидов серы и азота.

Проблема инвестиций

Конечно, в идеальном мире нефтедобывающие компании были бы сами заинтересованы в том, чтобы инвестировать средства как в развитие новых технологий нефтепереработки, так и в строительство/модернизацию нефтехимических заводов. Но наш мир далеко не идеален, так что многие нефтедобытчики действуют по принципу: «на наш век хватит, детей обеспечим, а остальное – проблема следующих поколений».

Именно здесь должно вступить в дело государство. Его задача – не директивно перераспределять финансовые потоки (у нас это хорошо умеют, только результат обычно плачевен), а создавать такие экономические условия, при которых нефтедобывающие компании сами становятся заинтересованы инвестировать в нефтехимию. Применительно к Беларуси с ее небольшим объемом добычи нефти но большими объемами нефтепереработки, в качестве инвесторов могли бы выступать как сами НПЗ, так и компании, занятые экспортом за рубеж продукции нефтепереработки.

Понятно, что для этого надо будет не забирать у них прибыли в пользу вечно дефицитного госбюджета, а стимулировать инвестиции в производство. Экономических механизмов для этого существует предостаточно, вопрос только в решимости правительства. И тут важно, чтобы в правительстве понимали: полный цикл нефтехимического производства включает не менее семи технологических переделов. Иногда стоимость продукции конечного передела может в 100 раз превышать стоимость исходного сырья, т.е. рентабельность нефтехимических производств нового поколения может быть просто фантастической.

Стоит напомнить, что Программой социально-экономического развития Беларуси на 2016-2020 годы, которая была утверждена на пятом Всебелорусском народном собрании, предусмотрено, что глубина переработки нефти будет увеличена до 90% по каждому НПЗ Беларуси. Основные цели нефтепереработки на текущую пятилетку заключаются в обеспечении экономически эффективного производства важнейших видов нефтепродуктов и сырья для нефтехимического комплекса и наращивании экспортного потенциала Беларуси. Для их достижения предусматривается реализация инвестиционных проектов, направленных на увеличение глубины переработки нефти и выхода светлых нефтепродуктов и обеспечение соответствия качества выпускаемой продукции действующим и перспективным требованиям стран Европейского союза.

Упомянута в документе и нефтедобыча, которая в белорусских условиях зачастую незаслуженно остается на заднем плане.В программе социально-экономического развития Беларуси на 2016-2020 годы предусмотрено, что для сдерживания падения добычи нефти в стране будут реализованы инновационные методы ее разведки и добычи. Также планируется расширить присутствие белорусских компаний на энергетических рынках за рубежом. Задачами энергетической политики останутся снижение энергоемкости валового внутреннего продукта и обеспечение энергетической безопасности Беларуси.